Неточные совпадения
Окружающие чувствовали это и бессознательно не позволяли себе при нем ни свободных движений, ни разговоров, ни выражения своих желаний.
Он болезненно
чувствовал сам, как
чувствовали все его
окружающие, что нехорошо в его года человеку единому быти.
Только первое время, пока карета выезжала из ворот клуба, Левин продолжал испытывать впечатление клубного покоя, удовольствия и несомненной приличности
окружающего; но как только карета выехала на улицу и он
почувствовал качку экипажа по неровной дороге, услыхал сердитый крик встречного извозчика, увидел при неярком освещении красную вывеску кабака и лавочки, впечатление это разрушилось, и он начал обдумывать свои поступки и спросил себя, хорошо ли он делает, что едет к Анне.
Несмотря на мрачность
окружающей природы, он
чувствовал себя особенно возбужденным.
Прежде Вера прятала свои тайны, уходила в себя, царствуя безраздельно в своем внутреннем мире, чуждаясь общества,
чувствуя себя сильнее всех
окружающих. Теперь стало наоборот. Одиночность сил, при первом тяжелом опыте, оказалась несостоятельною.
У него перед глазами был идеал простой, чистой натуры, и в душе созидался образ какого-то тихого, семейного романа, и в то же время он
чувствовал, что роман понемногу захватывал и его самого, что ему хорошо, тепло, что
окружающая жизнь как будто втягивает его…
Человек огромного самомнения может себя
чувствовать слитым с
окружающим миром, быть очень социализированным и иметь уверенность, что в этом мире, совсем ему не чуждом, он может играть большую роль и занимать высокое положение.
Тут она не тревожила его никакими определенными и неразрешимыми вопросами; тут этот ветер вливался ему прямо в душу, а трава, казалось, шептала ему тихие слова сожаления, и, когда душа юноши, настроившись в лад с
окружающею тихою гармонией, размягчалась от теплой ласки природы, он
чувствовал, как что-то подымается в груди, прибывая и разливаясь по всему его существу.
С первых же шагов, когда лучи теплого дня ударили ему в лицо, согрели нежную кожу, он инстинктивно поворачивал к солнцу свои незрячие глаза, как будто
чувствуя, к какому центру тяготеет все
окружающее.
Самодурствует он потому, что встречает в
окружающих не твердый отпор, а постоянную покорность; надувает и притесняет других потому, что
чувствует только, как это ему удобно, но не в состоянии
почувствовать, как тяжело это им; на банкротство решается он опять потому, что не имеет ни малейшего представления об общественном значении такого поступка.
В примере Торцова можно отчасти видеть и выход из темного царства: стоило бы и другого братца, Гордея Карпыча, также проучить на хлебе, выпрошенном Христа ради, — тогда бы и он, вероятно,
почувствовал желание «иметь работишку», чтобы жить честно… Но, разумеется, никто из
окружающих Гордея Карпыча не может и подумать о том, чтобы подвергнуть его подобному испытанию, и, следовательно, сила самодурства по-прежнему будет удерживать мрак над всем, что только есть в его власти!..
Он произвел на меня сильное впечатление, и не страха, а чувства какого-то приятного волнения; когда же я увидал застреленную куропатку, особенно же когда, увлеченный примером
окружающих, я бросился ловить другую подстреленную, — я
чувствовал уже какую-то жадность, какую-то неизвестную мне радость.
Я
почувствовал всю бесконечность муки, о которой нельзя сказать
окружающим, потому что человек уже не может говорить.
Отец же Введенский, видя проявления утвердившегося нигилизма и атеизма не только в молодом, но старом поколении, всё больше и больше убеждался в необходимости борьбы с ним. Чем больше он осуждал неверие Смоковникова и ему подобных, тем больше он убеждался в твердости и незыблемости своей веры и тем меньше
чувствовал потребности проверять ее или согласовать ее с своей жизнью. Его вера, признаваемая всем
окружающим его миром, была для него главным орудием борьбы против ее отрицателей.
Он уже
чувствовал, что идеи покинутого мира посещали его реже, вращаясь в голове медленнее и, не находя в
окружающем ни отражения, ни сопротивления, не сходили на язык и умирали не плодясь. В душе было дико и пусто, как в заглохшем саду. Ему оставалось уж немного до состояния совершенной одеревенелости. Еще несколько месяцев — и прощай! Но вот что случилось.
Лизавета Александровна
чувствовала его умственное превосходство над всем
окружающим и терзалась этим. «Если б он не был так умен, — думала она, — я была бы спасена…» Он поклоняется положительным целям — это ясно, и требует, чтоб и жена жила не мечтательною жизнию.
Но вот заиграл на правом фланге и их знаменитый училищный оркестр, первый в Москве. В ту же минуту в растворенных настежь сквозных золотых воротах, высясь над толпою, показывается царь. Он в светлом офицерском пальто, на голове круглая низкая барашковая шапка. Он величествен. Он заслоняет собою все
окружающее. Он весь до такой степени исполнен нечеловеческой мощи, что Александров
чувствует, как гнется под его шагами массивный дуб помоста.
И как стоит человеку во сне только сделать усилие сознания и спросить себя: да не сон ли это? для того, чтобы мгновенно разрушилось казавшееся ему таким безнадежным положение и он проснулся бы к спокойной и радостной действительности, точно так же и современному человеку стоит только сделать усилие сознания, усомниться в действительности того, что ему представляет его собственное и
окружающее его лицемерие, и спросить себя: да не обман ли это? чтобы он
почувствовал себя тотчас же перешедшим так же, как и проснувшийся человек, из воображаемого и страшного мира в настоящую, спокойную и радостную действительность.
Уже пять месяцев Софья Николавна была невестой Алексея Степаныча, и во всё это время, верная своему намерению перевоспитать своего жениха — невеста не теряла ни одной удобной минуты и старалась своими разговорами сообщать ему те нравственные понятия, которых у него недоставало, уяснять и развивать то, что он
чувствовал и понимал темно, бессознательно, и уничтожать такие мысли, которые забрались ему в голову от
окружающих его людей; она даже заставляла его читать книги и, потом разговаривая с ним о прочитанном, с большим искусством объясняла всё смутно или превратно понятое, утверждая всё шаткое и применяя вымышленное к действительной жизни.
Я уже научился мечтать о необыкновенных приключениях и великих подвигах. Это очень помогало мне в трудные дни жизни, а так как дней этих было много, — я все более изощрялся в мечтаниях. Я не ждал помощи извне и не надеялся на счастливый случай, но во мне постепенно развивалось волевое упрямство, и чем труднее слагались условия жизни — тем крепче и даже умнее я
чувствовал себя. Я очень рано понял, что человека создает его сопротивление
окружающей среде.
Заехав к Писареву, я нашел его несколько в лучшем положении и, расспросив
окружающих, узнал, что у больного к утру был пот, после которого он
почувствовал облегчение.
Весь проникнутый любовью к искусству, не
чувствуя ни жара, ни холода, не видя
окружающих его людей, ничего не помня, кроме репетируемой пиесы, никого не зная, кроме представляемого лица, — Шаховской часто был великолепен, несмотря на свою смешную, толстую фигуру, свой длинный птичий нос, визгливый голос и картавое произношение.
— Ты уж не противься, пожалуйста. Это я для себя делаю, — сказала она иронически, давая
чувствовать, что она всё делает для него и только этим не дает ему права отказать ей. Он молчал и морщился. Он
чувствовал, что ложь эта,
окружающая его, так путалась, что уж трудно было разобрать что-нибудь.
Скоро он
почувствует, что, питая себя лишениями других, он опять становится одиноким, чуждым всему, как будто единственным существом особой породы, имеющим одно специальное назначение — поедать все
окружающее.
В противоположность им выведено три старика: Л. Н. Рокотов, пристрастный друг старины, ожесточенный враг новизны; М. П. Прокудин, также осуждающий нововведения и хранящий старые обычаи, но без ожесточения; читатель
чувствует, что этот добрый старик, способный оценить хорошее в противной ему новизне, способен сделать уступки и сделает их со временем; наконец, третий, Д. Н. Загоскин, дядя Симского, уже добровольно уступивший новым мыслям и новому порядку вещей, обривший бороду и надевший немецкое платье, несмотря на вопли его
окружающих и на сокрушение своей жены, которая, сказать правду, рассуждает в этом случае гораздо дельнее и логичнее своего супруга.
Горданов нетерпеливо повернулся на стуле и, окинув глазами все
окружающее, имел обширный выбор тем для возражения хозяину, но
почувствовал мгновенное отвращение от игры в слова с этим сыном продавца янтарей, и сказал...
Я выводил, что когда maman
чувствовала себя счастливою — это значит, что она
чувствовала себя любимою, и непременно любимою возвышенно, искренно, прекрасно, одним словом, любимою гораздо более, чем любили ее все мы, здесь ее
окружающие, и я за это безмерно любил тогда неизвестного мне Филиппа Кольберга.
Сошлись мы вместе, сидели и молчали. Читали его предсмертное письмо. В нем Порфиров просил товарищей простить ему его страшное преступление против общества: но он потерял веру в себя, в свои силы, в
окружающих людей.
Почувствовал нравственный упадок и в доказательство сообщал, что прежде ограничивался черным хлебом, а в последнее время ему стало хотеться булок и кренделей.
Сергей Андреевич стоял, оглядывая даль; он
чувствовал, как дорога и близка ему эта
окружающая его бедная, тихая жизнь, сколько удовлетворения испытывал он, отдавая на служение ей свои силы.
Животное страдало бы и видело бы в этом состоянии мучительное противоречие и раздвоение. То же происходит и с человеком, наученным признавать низший закон своей жизни, животную личность, законом своей жизни. Высший закон жизни, закон его разумного сознания, требует от него другого; вся же
окружающая жизнь и ложные учения удерживают его в обманчивом сознании, и он
чувствует противоречие и раздвоение.
И одиночество, — поражающее, глухое одиночество. «Вы, верно, не думаете этого, — пишет Толстой в одном письме, — но вы не можете себе представить, до какой степени я одинок, до какой степени то, что есть настоящий «я», презираемо всеми,
окружающими меня». — «
Чувствую, — пишет он в дневнике, — что моя жизнь, никому не только не интересна, но скучно, совестно им, что я продолжаю заниматься такими пустяками».
Он спал уже не на сене, и обеденное время назначено было не утром, а во втором часу дня.
Чувствуя себя лучше, Суворов то, по примеру последних лет, продолжал заниматься турецким языком, то разговаривал с
окружающими о делах государственных и военных. Никто, однако, не слышал от него ни упреков, ни жалоб относительно немилости государя.
Обо всем этом сметливый парень догадался при первом же взгляде на собравшихся в людской дворовых, и стал с напускной развязанностью и деланным хладнокровием разговаривать с
окружающими и даже вместе с ними соболезновать о смерти «бедного барина». Беседа, впрочем, не особенно клеилась, и Кузьма Терентьев,
чувствуя, что более не выдержит принятой на себя роли, вовремя удалился в свой угол.
Княгиня несколько раз нервною походкой прошлась по комнате и снова села. На
окружающую обстановку, действительно художественную, она не обратила никакого внимания. Она
чувствовала себя в каком-то пространстве.
Очнулась она и пришла в себя только тогда, когда
почувствовала какую-то особую перемену во всем ее
окружающем.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навёли на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и
окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Чтó бы она
почувствовала, — подумал он, — коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».